Михаил Голубев: мы смеялись, потому что если не смеяться — то плакать

10:4001 Sep, 2015 6370
Фото: Константин Кочетков/Защищать Россию

Его служба в морской авиации пришлась на начало 90-х — сложное время и для страны, и для армии. Но Михаил Голубев считает эти годы одними из лучших в своей жизни. Понять себя, найти мир в себе вчерашний матрос, живущий по принципам йоги, смог благодаря службе. Его книга «Хождение Мишки Голубева в матросы» как раз об этом. О флоте, поисках себя и краудфандинге писатель-матрос рассказал «Защищать Россию».

О книге

«Хождение Мишки Голубева в матросы» — это сборник писем старшему сыну.

Он живет в Калифорнии, и как-то в переписке он мне задал вопрос: «Пап, а ты служил?». Я говорю: «Да, служил». — «А как?». Он, видимо, на какой-то простой ответ рассчитывал. В общем, я довольно развернуто начал ему всю эту историю рассказывать.

А служил я крайне интересно. Это было в Североморске, в морской авиации Северного флота. То есть моря я на самом деле ни разу не видел за весь срок службы, хотя я действительно матрос.

Пойти служить было одним из лучших решений в моей жизни. Причем, что интересно, я от армии был отмазан. То есть я совершенно благополучно мог не служить. Но в какой-то день — я тогда жил в Североморске — я реально понял, что — НАДО. Мне надо. Никаких логических обоснований этому не было.

Матрос я был чудовищный. Самая большая проблема была в том, что я был непонятный. А все, что непонятно, то пугает. Обычно с матросами проблемы какие: раздобыли где-то выпить — напились, накурились, ушли в самоход. Со мной все было сложнее. При всем при том, что я не курил, я никогда не был пьяным на службе. Я, например, мог уйти из караула с оружием, потому что у меня возникла срочная необходимость, и я не нашел никакого другого решения. Обычно за такое наказывают очень сурово. Мне всегда все сходило с рук. Я ни суток не отсидел на гауптвахте. Поэтому сослуживцы были уверены, что у меня какой-то лютый-лютый блат. Где-то на уровне штаба флота, никак не меньше. Я так улыбался всегда на это, потому что круче моего реального блата вообще не бывает.

Вы будете смеяться, но в армию я ходил за Богом. Это были мои отношения с самим собой. Я себя хотел понять, реально, глубоко, с риском для жизни. Кто-то идет в горы, а я — служить.

Внутри любого мужика — война с рождения. Служба принесла мне мир с самим собой. Поэтому книжка, наверное, про поиски себя.

В один прекрасный момент, поскольку я веду блог, что-то из понравившегося я решил выложить, посмотреть, какая реакция будет. Народу жутко понравилось.

«Хождение Мишки Голубева в матросы» — первое издание, напечатанное на средства автора
«Хождение Мишки Голубева в матросы» — первое издание, напечатанное на средства автора. Фото: Константин Кочетков/Защищать Россию

О названии и жанре

Я очень долго мучился с названием. Это ведь не байки о службе, хотя там есть байки, это не житейская проза, хотя там есть житейская проза, это не юмор — хотя там полно юмора. Это все вместе, но в то же время не то и не другое. Хождение — этот жанр русской литературы, очень интересный. Там ведь в чем соль-то — ты не просто куда-то идешь и что-то записываешь, повествуешь — ты идешь и меняешься. Мы же, когда с миром соприкасаемся, мы меняемся от него, а он от нас.

Хождение — это не описание внешнего процесса, это описание того, что внутри тебя происходит.

Книжка все-таки, наверное, больше ориентирована на молодежь. Это к тому возрасту, в котором я был тогда, во время службы — 16–25 лет. Взрослым мужикам, наверное, тоже будет интересно почитать, окунуться в ту среду, в которой они были тогда, поностальгировать.

Сколько вымысла и сколько реальности? Суп без перца — невкусный. Поэтому, конечно, перец там есть. Но без фанатизма. Все описанные события реальные.

Что-то я немного приукрасил, но чисто из литературных соображений. Никакого вранья, никаких выдумок там нет вообще. Я не лукавлю, книга предельно честная.

О персонажах

Был у нас такой Кирпич. Я уж не помню, как его на самом деле звали. Для парня, видимо, армия была альтернативой — или в тюрьму, или в армию. Кирпич — это была совершенно цельная, сложившаяся личность. Я помню эпизод — он в книжке есть. После моей вылазки с автоматом из караула командир решил, что оружие Голубеву больше давать нельзя, меня от греха подальше сослали в кочегарку.

Я не афишировал на службе никогда, что я йогой занимаюсь, и наоборот пытался это дело скрывать, но в общем-то все знали и время от времени надо мной подтрунивали.

Сидим мы с Кирпичом вместе в кочегарке, в наряде. Он так смотрит на меня и выдает такую фразу: «Вот смотрю я на тебя, йог, и что-то ни фига не вижу, что ты счастливый». У меня сначала внутри что-то закипело, мол, да как это так? И в этот момент я понимаю, что он прав. То есть человек действительно умел зрить в корень. Вся эта уголовная братия интересна чем — над ними, видимо, эволюция как-то потрудилась, что для выживания они должны быть очень хорошими психологами.

И он, конечно, тогда попал в точку. Именно тогда мира во мне еще не было.

Были и смешные истории. Был у нас один дагестанец прикольный. Маленький такой, метр пятьдесят в тюбетейке. Звали его Ислам. Он был абсолютно квадратный — я первый раз увидел человека, который может подряд по десять-пятнадцать выходов сделать на перекладине, причем не сильно напрягаясь, или подтянуться на одной руке несколько раз. Я ему говорю: «Ислам, ты где такой здоровый-то стал?». А он мне: «Я, — говорит, — маленький был в детстве. Часто драться приходилось».

Михаил Голубев
Михаил Голубев. Фото: Константин Кочетков/Защищать Россию

Он очень любил надо мной подтрунивать. Утром нас в грузовике из части отвозили на склады — они километрах в 10 от гарнизона находились. Вот мы едем, кто-то кемарит, я тоже там где-то пытаюсь прислониться, а Ислама это очень забавляло: «Вон, смотри-смотри, йог концентрируется».

У нас служили близнецы Мишка и Гришка откуда-то из Подмосковья. В начале их совершенно невозможно было отличить друг от друга, их путали без конца. Потом Гришку отправили в караул, то есть сиди себе, спи на вышке, охраняй свой сон. А Мишку к нам в кочегарку отправили. И вот через два года службы очень забавно было это наблюдать, как Гриша отъел себе такую будку в карауле, а Мишка, как все кочегары, стройный, подтянутый, но черноглазый.

Офицеры тоже забавные были. У нас был очень смешной майор Лоба. Такой длинный-длинный несуразный белорус, ужасно смешной. Он сам себе во время доклада мог сказать «отставить». То есть он говорит-говорит что-то, потом понимает, что ошибается, и сразу сам себе — «отставить!».

Полковник Маркин был классный такой мужик. Очень ему благодарен, он такой — настоящий полковник. Это человек, который когда заходит в часть, вся часть замирает. В его присутствии каждый уже сразу чувствует, что он виноват — еще не знает за что, но уже хочет раскаяться и исправить ошибку. Хотя он никогда не кричал.

О службе

Я действительно отдаю себе отчет в том, что таким вот полноценным матросом-срочником я никогда не был. Я ведь даже в казарме прожил всего полтора месяца, а все остальное время я жил дома и ходил на службу, как контрактник. Сейчас такого уже нет, в тот год — я служил с 93-го — это был единственный такой эксперимент, и контракт можно было заключить после того, как ты в часть попал. Это, кстати, еще одна причина, почему меня все считали жутко блатным. Я пришел в часть, меня к себе вызвал командир и говорит: «Вы у нас местный». Я, правда, в тот момент только переехал в Североморск. Говорю, да, местный. В институте учился на юриста, вот решил послужить. Я слышал, что сейчас можно по контракту служить. Он мне говорит: «Да-да. Мне о вас говорили». Кто говорил? Что говорил? Это для меня осталось загадкой.

Сложностей было много. Сама по себе работа в кочегарке была достаточно тяжелая. Первый раз, когда мне накидали тачку с углем, я ее даже с места сдвинуть не смог. Она с мокрым углем весит килограммов 250–300, наверное. Потом, естественно, через несколько месяцев я эти тачки гонял по 10–15 штук за вахту только так. В книге есть глава, в которой это все очень натурально описывается. Я там очень неплохо свою физическую форму поднял.

Человек, который служит во флоте, сочетает несочетаемое. С одной стороны, это такая дисциплина, самоотверженность, а с другой — это всегда такое потрясающее чувство юмора, даже если это все с каким-то матерком.

Вроде нелепо звучит фраза, но мат может быть интеллигентным. Флотский мат, он интеллигентный. Я не знаю, как это объяснить. Я служил 93-й, 94-й год и хвостик от 95-го. На самом деле, это было самое несмешное время. Развал был тотальный, армии, можно сказать, не было в тот момент. Что было особенно страшно — офицеры, которые с нами служили, они помнили ту армию, которая была в СССР: сытая, элитная, довольная жизнью, довольная собой. И вот попасть в такое унижение, когда по полгода, а то и по году ты не получаешь никакого довольствия, и чуть ли не побираться должен по родственникам — это было очень страшно. И все, что спасало, — это чувство юмора. Мы смеялись, потому что если не смеяться — то плакать.

Я, кстати, очень порадовался, когда три года назад был в Североморске у друга.

Сейчас на город смотреть не стыдно: он красивый, причесанный, покрашенный, чистенький, снова гордые офицеры — на это приятно смотреть. Армия страны, которая себя уважает.

О краудфандинге

Краудфандингом я решил воспользоваться, потому что издать книгу в нормальном издательстве нереально. Это, как мне люди сказали, «полнейший неформат», и такого ни один издатель никогда не напечатает. Многих издателей я знаю лично, и даже имея некоторые дружеские отношения, мне сказали: «Миша, если ты очень хочешь, мы тебе напечатаем, но за деньги».

«Хождение Мишки Голубева в матросы» — первое издание, напечатанное на средства автора
«Хождение Мишки Голубева в матросы» — первое издание, напечатанное на средства автора. Фото: Константин Кочетков/Защищать Россию

Так случилось, что я вообще пионер краудфандинга в России. Когда я начал этим заниматься, слова такого здесь никто еще не знал. А вышло так, что я был немного знаком с Задорновым Михаилом Николаевичем, сатириком. У него была задумка снять фильм о князе Рюрике. Ко мне обратились как к юристу. Когда зашел разговор о бюджете, я предложил: давайте бросим клич в народ, что вы хотите фильм снять, не хотите денег просить. Мы создали сайт, собрали нужную сумму и благополучно сняли очень хороший фильм. Потом и другие проекты были.

Мне такая форма финансирования нравится, она очень правильная, очень честная, и она избавляет от кучи всяких проблем.

Ты не зависишь от издательств, ты можешь выбрать любое место, где тебе напечататься. Ты можешь выбрать иллюстрации, вид обложки. И это касается и книг, и кино, и различных других направлений. Поэтому это не был случайный выбор. Единственное — до этого момента я помогал другим эти проекты реализовывать, а теперь решил испытать это на себе.

SMI2.NET

Рассказать друзьям

Неверно введен email
Подписка оформлена