Он хлебал с солдатами речную воду из котелка, хамил фаворитам Екатерины II и учил людей думать по-русски. Неважно, какие из историй про Александра Васильевича Суворова являются правдой, а какие нет. Все они — о достойном поведении великого полководца, который и в мирное время оставался настоящим патриотом. В день рождения Суворова мы решили вспомнить исторические анекдоты о национальном герое.
Поднять солдатский дух
После одного форсированного марша в Италии голодные уставшие солдаты сели на берегу реки. Достав ложки, они стали хлебать речную воду. Когда к ним подошел Суворов и спросил, что они делают, солдаты ответили: «Хлебаем итальянский суп, Ваше сиятельство».
Суворов достал свою ложку, сел рядом с подчиненными и последовал их примеру, приговаривая:
«Славный суп… Помилуй Бог, славный. Ваш фельдмаршал теперь сыт.
Ну, молчок, ребята! Французишки близко, один переход: у них много напечено и наварено, все будет наше».
Дерзость за пренебрежение
Однажды к Суворову с визитом приехал фаворит
Суворов объяснил, что это был ответ на поступок Зубова, который фельдмаршал воспринял как знак пренебрежения.
Ранее, когда Суворов после приема у императрицы явился к Зубову, тот встретил его в повседневном костюме, а не в полной парадной форме.
Портрет П. Зубова, И. Эггинк, 19 век
«Мне нужны воины, а не дипломаты»
Суворов получил от одного генерала прошение об определении его в армию. Нельзя было не заметить, что письмо было написано грамотно, идеальным слогом. «Хорошо написано, — сказал Суворов, — но мне нужны воины, а не дипломаты.
Мой Багратион (генерал Петр Иванович Багратион) так не напишет, зато имеет присутствие духа, расторопность, отважность и счастье.
Ум его образован более опытами, нежели теорией. В беседе его не увидишь, но он исполняет все мои приказы с точностью и успехом. Вот для меня и довольно».
Портрет Петра Багратиона, Джордж Доу, 19 век
О майоре-могузнайке
Князь Николай Васильевич Репнин, с которым фельдмаршал редко бывал в согласии, отправил к Суворову для переговоров своего любимца майора. Александр Васильевич принял его вежливо, но всячески пытался поймать гостя на «немогузнайстве» (Суворов не терпел, когда на его вопросы отвечали: «Не могу знать»), однако на каждый вопрос Суворова у майора находился ответ.
В конце визита фельдмаршал, надеясь смутить гостя, спросил: «Какое различие между князем Николаем Васильевичем и мной?». Находчивый майор ответил:
Разница та, что князь Николай Васильевич Репнин желал бы произвести меня в подполковники, но не может, а вашему сиятельству стоит лишь захотеть.
«Помилуй Бог, хорошо! — воскликнул Суворов, — Умный человек! Могузнайка! Подполковник, право, подполковник!»
Догадливый майор тотчас же был поздравлен всеми с чином подполковника.
По-русски, по имени и отчеству
Иностранного офицера, присланного адмиралом Ушаковым с новостью о взятии Корфу, Суворов спросил: «Здоров ли друг мой Федор Федорович?» Иностранец растерялся, не понимая, о ком идет речь. Когда ему разъяснили, кем интересуется фельдмаршал, офицер сказал: «Ах да! Господин адмирал фон Ушаков здоров». С гневом Суворов вскричал:
Возьми к себе свое «фон». Раздавай кому хочешь, а победителя турецкого флота на Черном море, потрясшего Дарданеллы и покорившего Корфу, называй Федор Федорович Ушаков!
«Встреча Суворова и Ушакова», В. Илюхин, 1952 год
Думать по-русски
Стыдно, — сказал Суворов, — но пусть он пишет
по-французски , лишь бы думалпо-русски .
Шуба с императорского плеча
Суворов всегда тренировал свое тело к «сношению всех воздушных перемен»: он мог спать не только на соломе или сене, но и на голой земле, подложив под голову седло. В суровый мороз обливался водой со льдом и зимой не надевал шубу.
Заметив это, императрица
Как! — сказал Суворов, — солдату шубы по штату не положено.
И когда присланный подтвердил, что так соизволила императрица, Суворов сказал: «Матушка меня балует! Быть так!».
Шубу фельдмаршал принял с благодарностью, но надевал только когда ездил во дворец.
Портрет
Кнут и пряник
Однажды Суворов остался недоволен действиями своего Фанагорийского полка во время маневров. Он позвал адъютанта и сказал: «Я хочу, чтобы Курису (бывший письмоводитель Суворова) передали прошение, пусть он переведет меня в другой полк. Не хочу с ними служить, они немогузнайки». Весь полк был приведен в чрезвычайное уныние этими словами.
В следующий раз действия полка были безупречны, и Суворов, начиная благодарность от полковника до рядового, закончил свою речь так: «Я вам друг, вы мои друзья». Потом приказал адъютанту сказать Курису, чтобы он оставил его в том же полку и продолжил:
Они добрые солдаты, они исправились. Они русские.
Рассказать друзьям